Тридцатая застава - Страница 44

Он не скупился на выражения, не стеснялся в выборе слов.

На прощанье объяснил направление работы в новых условиях:

— Остаетесь, майор, в Румынии при управлении пограничной стражи. Мы должны знать все, что делается у красных от Збруча до Львова. В Румынию, как вы знаете, бежало много поляков, оуновцев. Среди них найдутся наши люди…

Через несколько дней в Подгорске приземлился немецкий самолет, и майор Шмитц прямо с аэродрома отправился к начальнику отделения румынской разведки — сигуранцы — полковнику Грицеску, с которым уже приходилось встречаться. Тот приветливо принял офицера союзной державы. Откровенно говоря, он не чувствовал особой симпатии к немцам, но понимал, что только они помогут осуществить мечты бояр о великой Романеи.

— Не угодно ли вам, майор, посетить мое родовое поместье? — предложил полковник на следующий день. — Там можно спокойно отдохнуть от всех этих передряг.

Карл не возражал. Действительно, следует отвлечься от всех неприятностей, собраться с мыслями.

Покачиваясь в старомодной бричке, вспоминая прежние встречи в Ольховом и жалобы ездового Падурару на состояние здоровья, Шмитц прикинул, что с помощью этого болезненного человека можно попытаться восстановить нарушенные связи. Ведь он и до этих событий не раз выполнял поручении своего шефа, бывал в Ольховом и знает в лицо Дахно, Морочило. Крукович.

Возница Тодор Падурару далек был от замыслов своего хозяина и тем более гостя. Его одолевали семейные заботы. Жена болеет, все на сердце жалуется. В свои сорок семь лет старухой выглядит. А самого много лет язва желудка мучает. Одна надежда на Марику, восемнадцатилетнюю дочь, да в последние дни и с нею что-то приключилось. Нужен врач, а где взять денег?.. Всю жизнь мечтали с женой о собственном хозяйстве, но, видимо, так и дотянут свой век батраками Грицеску.

Тодор Падурару не интересуется высокой политикой, хотя иногда почитывает газеты и по-своему судит о событиях. Бывая со своим господином на границе, он в последние дни наслушался разных слухов о непонятных происшествиях по ту сторону Днестра. Поговаривают, что помещичье добро роздали батракам, бедным людям…

«Если бы не больные, попытал бы и я счастья», — подумал он. подъезжая к господской вилле, уютно расположившейся в небольшой рощице рядом с селом Баштианы.

Здесь поджидала его новая неприятность: управляющий имением требует немедленно освободить квартиру.

— Куда же я с больными? — взмолился Тодор.

— А это не моя печаль. Твоя семья — твоя забота. Найдется в селе какая-нибудь халупа, а этот дом будем перестраивать.

Возница знал жестокий характер управляющего, знал и то, что жалоба на его действия не поможет: щадя свое сердце, полковник не вмешивался в хозяйственные дела.

Известна Тодору и подоплека такого отношения управляющего. Красавица Марика не раз жаловалась на него отцу — не дает ей проходу. А что может сделать бедный, больной человек? У примара или претора искать защиту от посягательства на его единственное сокровище — доброе имя дочери? Но кто не знает, чью руку тянет домнилор. Нет, бороться с управляющим — все равно, что выходить с вилами против ветра.

Правда, у Марики есть заступник. Недобрым огнем вспыхивают глаза у Думитру Лабу при встречах с управляющим. Вот только беда, что слишком тесно у них со старушкой матерью в маленькой хатенке с полусгнившей крышей. Для одной Марики нашлось бы место. А куда им с женой деваться?

Думитру молод, у него крепкие руки и светлая голова. Построит настоящую касу из дикого камня, и тогда всем будет хорошо. А пока…

Тяжело задумался Тодор Падурару. В голове от мыслей шум. как в потревоженном улье от пчел, а морщины на сухом, почерневшем лице будто еще глубже прорезались.

И вдруг пришла неожиданная помощь. Кто мог подумать, что этот суровый, неразговорчивый майор, неизвестно для чего появившийся в поместье, окажется таким добрым человеком? И врача вызвал из Подгорска. и денег на лекарства не пожалел, и удар управляющего отвел. Прошло не больше двух недель, а в жизни бедного молдаванина сразу столько радости прибавилось.

«Очень добрый человек, даром что немец, — думал Падурару. подсчитывая, сколько денег истратил майор. — Чем я оплачу за его доброту?»

2

В октябре жизнь на заставе вошла в нормальную колею. Тщательно исследована местность нового участка границы, изучены привычки и поведение румынской стражи, подготовлены необходимые сооружения и огневые точки. Установлен тесный контакт с местным населением. Иван Недоля оказался хорошим помощником в этих делах. Ему помогали Ванда и Попович, оставшийся на работе в местной больнице. А вскоре и жена Тимощенко Марина была переведена на работу в Ольховскую школу. Постепенно создавался в местечке актив, возглавивший перестройку работы по новым, советским порядкам.

Труднее всего приходилось политруку. Он все еще продолжал выполнять обязанности главного консультанта по всем вопросам общественной жизни. Нина с детьми оставалась в Москве, и новая квартира, как и во время холостяцкой жизни, превратилась в зал ожидания для транзитного пассажира.

Не лучше чувствовал себя и старшина Денисенко. Варвара Сокол категорически отказалась переезжать в Ольховое. «Что мне там делать? Был бы колхоз…» Колхоза не было, а иждивенкой быть не привыкла.

В эти дни прибыло новое пополнение, и неустроенность в личной жизни забывалась. Надо готовить к уходу пограничников, отбывших срочную службу, и одновременно обучать молодых бойцов.